- 16 -
На время летних экзаменов они вновь расстались.
Подготовка к экзаменам завладела Олегом целиком. Какие уж тут встречи
с Таней или мысли о ней, когда решается вопрос о переходе в 10-ый
класс – последний этап школьного образования перед выходом в большую
жизнь.
Его, особенно, беспокоила математика. Никак он
не мог постигнуть ее смысл. Ну да, в быту приходится считать деньги,
складывать, делить умножать. Это элементарно. Но решать примеры
и уравнения умопомрачительной длины, доказывать теоремы – это для
чего? И решаются они каким-то непостижимым для него способом. Почему
одно считается аксиомой, когда другое зыбко, подвижно или нуждается
в доказательстве? С другой стороны, Маркс авторитетно заявляет,
что точность научных выводов зависит от того, насколько они используют
математику. И хочется быть основательным человеком, а не какой-нибудь
пустышкой. Неужели я туп и бестолков? Почему-то другие ребята щелкают
примеры, как орешки. Правда, они же совершают немыслимые ошибки
в письме и устной речи. Одна такая великовозрастная одноклассница
всерьез писала «ведмедь» вместо медведь. Но это слабое утешение.
Достойно ли кичиться превосходством в гуманитарной области над теми,
кто превосходит тебя в точных дисциплинах? К тому же немало одноклассников
преуспевало в обеих сферах.
Как бы то ни было, Олег усердно штудировал примеры
и задачи, которые математичка давала в качестве образцов экзаменационных
заданий. Надо же было случиться, что нечто подобное и впрямь встретилось
на экзамене. Ему удалось даже получить за свою работу «четверку».
Остальные экзамены он прошел без особой тревоги.
Олег заметил, что продолжительные перерывы между
его свиданиями с Таней ослабляли интимность их отношений. Они покрывались
налетом обыденности. К тому же возникали другие интересы и увлечения.
Его заинтересовало, например, приглашение московской тетки посетить
столицу. К самой тетке особой привязанности он не испытывал, но
посещение Москвы выглядело заманчивой перспективой. Его представление
о столице уже не ограничивалось изображением кремлевских башен на
коробке конфет. Он ждал от поездки в Москву впечатлений еще более
значительных, чем даже те, которые испытал от морского путешествия
в Одессу на суперлайнере «Адмирал Нахимов».
Это путешествие состоялось прошлым летом. В ночной
дымке открытого Черного моря роскошный лайнер казался городом-курортом
на плаву. В танцевальном зале гремела музыка. Вокруг ходили элегантные
пары мужчин и женщин. Зачарованный, Олег совсем забыл о мучительных
переживаниях, связанных с морской поездкой. А заключались они вот
в чем. Погостить в Одессу его пригласил новый приятель Коля Прокудин.
Год назад он начал учиться в одном с Олегом классе после переезда
в Симферополь из Херсона. Оттуда Колиного отца, бывшего изрядной
«шишкой» в отрасли связи, перевели в Крым на еще более высокую должность
начальника Управления связи всего полуострова. У начальников, как
правило, много преуспевающих родственников и знакомых. Один из таких
родственников Прокудиных жил в Одессе. По словам Коли, он был простым
и доступным, гостеприимным и щедрым. У этого родственника была прекрасная
дочь Жанна, которая могла бы приглянуться Олегу. Эти посулы, однако,
еще более удручали Олега. Ему казалось невозможным ввалиться в дом
к незнакомым людям в качестве незваного гостя даже на правах друга
их желанного родственника. Замечание о Жанне усиливало смятение,
поскольку он еще сильно тушевался перед женским полом. Принял же
он предложение приятеля только потому, что мать и отец Коли не видели
в такой поездке ничего необычного и предосудительного.
Одесса впервые дала почувствовать Олегу разницу
между настоящим крупным городским центром и провинцией. При сравнении
Симферополь с его пыльными улочками и переулками, убогими постройками
старого города и неказистой архитектурой нового, за исключением,
может, редких зданий, серьезно проигрывал Одессе, огромному городу
у моря, с потемкинской лестницей, аккуратно вымощенной Дерибасовской,
знакомой еще по блатным песням, знаменитой опереттой и прочим, и
прочим. Родственники Коли оправдали его рекомендации. Они, действительно,
оказались добродушными, гостеприимными хозяевами, ничем не выдав
удивления появлением рядом с Колей незнакомого спутника и стараясь
не допускать избирательности между парнями в проявлении своего гостеприимства.
- 17 -
Он сразу и не понял, зачем она его позвала. В
записке, переданной приятелем, говорилось: «Олежек, милый! Зайди
ко мне 20-го, в 16.00. Поговорим. Таня.» В назначенный срок он пришел.
Татьяна гладила на небольшом кухонном столе, застеленном
байковым одеялом. Она пользовалась попеременно двумя чугунными утюгами,
которые ставила на включенную плитку. С края стола росла горка выглаженных
вещей: блузок, юбок, шелковых комбинаций, лифчиков, трусиков и прочих
аксессуаров одежды и нижнего белья. Они будили эротические переживания
с примесью почтения к этой женщине. Да, она умела следить за собой,
элегантно выглядеть в это время необеспеченной жизни. Олег, конечно,
не был большим специалистом по женской одежде и белью, не говоря
уже об обхождении с женским полом. Но он умел сравнивать, тем более
что рос в бабьем царстве. Ему случалось видеть мать в голубых рейтузах,
рубашке из грубой ткани, чулках с резинками вокруг ляжек, старших
сестер в тряпичных трусах и лифчиках. Его семье без отца, погибшего
на фронте, жилось туго. Тане отец, полковник, служивший в Чите,
присылал энную сумму денег, она получала стипендию как студентка
иняза педагогического института. Наверное, ее доход значительно
превышал сумму, выпадавшую на каждого члена его семьи. Но ведь она
жила одна в Симферополе, снимала однокомнатную квартиру, хотя и
довольно скромную.
Олег примостился сбоку от гладившей Татьяны на
табурете, следя за ее профилем. Его интересовало, на какую она заговорит
тему. Таня, однако, гладила, как ни в чем не бывало, бросая на него
изредка выжидательные взгляды. Наконец, она произнесла:
- Давно тебя не видела. Чем занимаешься, какие планы?
- Каникулы, - ответил неопределенно Олег. – Собираюсь через неделю
съездить в Москву по приглашению тетки.
- Как бы мне хотелось побывать в первопрестольной, - вздохнула Таня,
- но не могу, ты же знаешь, дипломная работа не пускает.
Олег решил проявить инициативу.
- Может, сходим в кино, пока не уехал… на «Мистера Икс».
Ему казалось, что Татьяна не устоит перед таким соблазном. Фильм-оперетта
с участием Георга Отса пользовался большой популярностью. У эстонского
артиста был редкий красивый голос, да и вся картина отличалась какой-то
изысканностью и уютом. Поход в кино внес бы оживление в их отношения,
в которых с наступлением лета наступило некоторое охлаждение. Таня
заканчивала ВУЗ, готовилась вступить в самостоятельную жизнь в качестве
преподавателя английского языка. Олег перешел из 9-го класса общеобразовательной
школы в 10-ый. Впереди у него еще был год относительно беззаботной
школьной жизни. Их оценки жизни, видимо, не совпадали. Но совпадали
ли их чувства? Таня стала беспокойной и какой-то замкнутой. И все
же Олег не думал, что она окончательно к нему охладела. Он и надеялся
на положительный ответ на свое предложение.
Таня, однако, отказала даже в такой малости.
- Какое кино, Олежек! - воскликнула она. – Ты же знаешь, как я занята
по учебе, нет ни одной свободной минутки. А ведь еще домашние дела.
Последовала продолжительная пауза, за ней две-три ничего не значащие
фразы. Разговора не получалось, и Олег решил откланяться.
- Ну, что ж, я пойду, пожалуй. Приеду из Москвы, расскажу, как было
дело.
- Обязательно зайди и расскажи.
Олег спустился по каменным ступенькам, поднимавшимся
к входной двери дома, раздраженный и злой. Он чувствовал, что это
было их последнее свидание. – Что ей было нужно, - сверлила голову
мысль. – Просто хотела меня видеть? Но и этого не скажешь. - Он
вспомнил о предположении, которое высказал как-то дворовой приятель,
Валерка Василенко, о причине их отношений с Таней. Валерка, разбитной
парень, познавший женщину еще в 14 лет, заметил небрежно:
- Чем ты ей мог приглянуться? Ей нужна прописка. Вот и все. – Замечание
показалось Олегу наглым и циничным. Но он промолчал. Валерка был
на пять лет старше и гораздо сильнее физически. Однако Олег опасался
не столько его кулаков, сколько обнаружить свое неумение драться.
Еще в 4-ом классе начальной школы его вызвал «стукаться» - что означало
выяснить отношения на кулаках - одноклассник Петька Орлов. Соперник
умело действовал кулаками как настоящий боксер. Олег лишь отбивался,
по-собачьи размахивая кулаками. Потом Петька растрезвонил на всю
школу, что Олег не умеет «стукаться». И позднее с боксом у Олега
отношения не наладились. Однажды школьный приятель Валька Скулов
затащил его в боксерскую секцию. Тренер, видимо в целях проверки
на пригодность, сразу поставил их друг против друга в боксерских
перчатках и приказал отрабатывать защиту и нападение только боковыми
ударами. Валентину удавалось выполнять указание тренера, Олегу же
нет. Первый же пропущенный сильный удар привел его в состояние неконтролируемой
ярости. Забыв об указании наставника, он стал наносить размашистые
беспорядочные удары и за счет этого сумел поразить челюсть приятеля
ударом снизу. Тренер немедленно прекратил бой.
- Если не будешь соблюдать правила, - сказал он Олегу, - поставлю
с руками по швам и прикажу приятелю бить без ограничений.
Бой продолжился, и опять повторилось то же самое.
- Нет, братец, - сказал тренер, - бокс – не твоя стихия. Поищи-ка
ты себе что-нибудь более подходящее. - Так у Олега выработался комплекс
неполноценности в отношении драк. Но замечание Валерки помимо обиды
озадачило. Оказывается, при отсутствии героического имиджа он представлял
собой известную ценность как обладатель прописки. Но значило это
что-нибудь для Тани? Вряд ли. Если бы было иначе, интуиция бы его
не обманула. Их отношения развивались естественно и непринужденно.
Скорее его самого можно было бы обвинить в корысти и тщеславии.
Ведь он при своих скромных возможностях посягнул на любовь принцессы.
А ведь его до сих пор смущали обстоятельства,
когда возникала необходимость раздеться до трусов. Это означало
выставить на всеобщее обозрение свою конституцию, а он был такой
худой, нескладный и тонконогий. При таких внешних данных каждый
посторонний парень, атлетического или просто нормального сложения,
вызывал зависть. А так хотелось нравиться девочкам и даже женщинам.
Где-то внутри него бродила тщеславная мысль, что все красивые женщины
должны принадлежать только ему, ведь он наделен такой богатой духовной
жизнью, в нем столько любви и нежности. Словом, гармония тела и
духа в нем была нарушена, и это обстоятельство ослабляло волю и
силы, порождало неврозы.
Отчего возникла такая дисгармония? В детстве Олег
не задумывался над этим. Позднее пришел к выводу, что является косвенной
жертвой войны. Да, тяготы войны переживались неосознанно, но ведь
они были. Родился Олег в Краснодаре, на пути в эвакуацию. Там застряла
мать, беременная им. Причиной остановки была отнюдь не беременность.
До родов еще оставалось месяца три-четыре. Более серьезные причины
состояли в обманутых ожиданиях, скудости средств, нервных и физических
перегрузках, неопределенности. Когда мать вместе со свекровью и
двумя дочерьми младшего возраста сошла на кавказский берег, ее поджидало
первое разочарование. Один мерзавец из редакции, которому отец велел
посадить семейство в крытый грузовик и отвезти в Краснодар, предпочел
воспользоваться этим транспортным средством в своих корыстных целях.
Пришлось добираться до кубанской столицы своим ходом, за счет распродажи
скромных семейных ценностей. На это ушла неделя, другая. Потом затеплилась
надежда, что в городе удастся переждать войну. Ведь Красная армия
отбила у немцев Ростов-на-Дону после успешного контрнаступления.
Прекратились работы по сооружению оборонительного обвода Краснодара,
ходили слухи, что на Новый год в Крыму высадится красноармейский
десант, который совместными усилиями с защитниками Севастополя изгонит
гитлеровцев с полуострова. В общем на этом отрезке времени обстановка
на фронтах складывалась благоприятно, особенно, с учетом поражения
немцев под Москвой.
Но постепенно ситуация изменилась. Изменилось
и внутреннее состояние матери. Ее подвижность и импульсивность поубавились,
живот потяжелел. Схватки могли начаться в любое время в условиях,
когда она живет на окраине незнакомого города у посторонних людей.
Пришлось побеспокоиться о предстоящих родах. Хозяйка дома, отчасти,
успокоила. Она сообщила, что по соседству, через дорогу, живет повитуха,
которая не замедлит прийти. Когда пришло время, повитуха приняла
роды. Они оказались не слишком тяжелыми, хотя проходили в почти
первобытных условиях и в комнате, где зимой явно не хватало тепла.
В результате материнских потуг из чрева выпало существо, похожее
на дохлого цыпленка. Фиолетовое существо, покрытое гусиной кожей,
съежилось и вместо крика, сопровождающего появление на свет младенца,
произнесло глухой и раскатистый звук: - Бр-р-р.
Трудно сказать, как такие роды повлияли на сложение
Олега. Он знает о них со слов родственников. Вне его памяти и ощущений
остались голод и холод, унижения и страдания, сопровождавшие семейство
во время возвращения в Крым товарным поездом, двигавшимся зимой
по оккупированной территории вокруг полуострова, а затем через Запорожье
к Симферополю. Говорят, в этом городе, оккупированном немцами, он
вечно ползал по полу их квартиры с большой кастрюлей и требовал
от матери: - Дай перловой каши! - Говорят, в нем развились явные
признаки дистрофии: непропорционально большая голова, большой живот,
тонкие ножки. В таком вот виде он до смерти зашиб кастрюлей котенка,
едва передвигавшего от голода лапки. Уже после освобождения Симферополя
Красной армией у Олега загноились глаза, всем показалось, что он
ослепнет. Но знакомый врач, решительно разжав веки мальчугана и
промыв ему глаза соответствующим раствором, успокоил мать: зрению
ее сына ничего не угрожает, нужно только содержать его в чистоте
и кормить по возможности. Всего этого Олег не осознавал, но чувство
голода он помнил. Помнил безнадежные дни, когда в кастрюлях и на
полках – шаром покати, когда готовилась необычная еда, состоявшая
из отварных очисток картофельной кожи и хребтов хамсы и селедки
(почему-то она называлась, как и еврейское блюдо, - фаршмаг), когда
на Новый год не было ни елки, не угощения. Позднее, обучаясь в начальной
школе, Олег задумал записывать в дневник самые важные события своей
жизни. В удачные дни концовки записей посвящались еде в том духе,
что сегодня удалось полакомиться тем-то и тем-то. Одна из сестер,
познакомившаяся с дневником, указала брату, что подобные факты слишком
ничтожны для отражения в хронике жизни, что не в еде счастье. Тогда
в это было трудно поверить.
С течением времени Олег вышел из формы и состояния
дистрофии, но остался нескладным, непропорциональным, мешковатым.
Может, он преувеличивал свое уродство, однако и не соответствовал
стандартному телосложению, не говоря уже о классических скульптурных
образцах, воплощенных в статуях какого-нибудь римского центуриона
или Аполлона Бельведерского. На пляже или спортивной площадке он
испытывал болезненные ощущения, когда замечал посторонние взгляды,
обращенные на его худые нестройные ноги. Тешила мысль, что спорт
способствует физическому совершенству. И Олег стремился достичь
такого совершенства спортивными упражнениями. Он занимался футболом,
баскетболом, борьбой, боксом, не проявив, правда, ни в одном из
этих видов постоянства и воли.
С возрастом занятия спортом уступили место обычной
зарядке. Этому способствовал московский дядя Олега, тренер по фехтованию,
приехавший в гости. Тайно надеясь получить рецепт обладания стройными
красивыми ногами, племянник поинтересовался у дяди, как развивать
икроножные мышцы. Тот сказал в ответ, что нет ничего проще. Включи
в занятия зарядкой упражнение для ног: поднимайся на носки каждый
день по 50-100 раз, и дело в шляпе. Олег следовал этой рекомендации,
пока не надоело. Потом ранняя любовь свела его с Таней. Они общались
друг с другом, предавались ласкам и таинствам любви, обнаженные
как Адам и Ева. Она не находила в его облике ничего отталкивающего.
Любовь излечила Олега от ощущения физической неполноценности. Он
и вовсе забросил домашние упражнения с подъемом на носки.
Когда Олег вышел, Таня осталась наедине с глажкой и собственными
мыслями. Она тоже пыталась разобраться, зачем пригласила своего
возлюбленного. Неужели, хотела получить от него гарантии на будущее?
Смешно, он еще школьник, хотя и перешел в последний 10-ый класс.
Не оперившийся юнец. Он еще сам не знает, чего хочет, и уж, конечно,
не способен завести семью и взять на себя ответственность за ее
обеспечение. А разве полюбила она его не за трогательную наивность,
за готовность принимать ее опеку, педагогические советы. Ей-богу,
она не виновата в том, что эта педагогика как-то незаметно перешла
в уроки любви в чисто физиологическом смысле. Зачем нужна была ей
такая бесперспективная любовь? Наверное, это не любовь, а просто
увлечение.
.Продолжение |
