- 6 -
Похоже, посещение ресторана при симферопольской
гостинице «Украина» становилось ритуалом. Каждый день недели (выходные
не в счет) примерно в 12.00 они занимали столик и предавались чревоугодию.
Через три-четыре часа наступал перерыв. Он использовался для прогулок
по городу, для разных зрелищ: кино, цирка, футбола. Затем друзья
возвращались в ресторан и продолжали банкет. Они уже близко познакомились
с официанткой Любой Вяльцевой, которая помогала найти столик и обслуживала
кампанию.
Компания обычно состояла из трех человек – Олега,
Вали Скулова и Шурика Прокудина. Последний был старшим братом Коли
Прокудина, учившегося с 9-го класса вместе с Валентином и Олегом.
Он появился в городе почти перед окончанием ими школы. Проучился
год в Одесском университете на физико-математическом факультете
без особого желания. Когда совсем надоело, вернулся в семью после
ее переезда из Херсона в Симферополь, и стал искать новую карьеру
в жизни. Теперь они учились вместе с Валентином в Сельскохозяйственном
институте, правда, на разных курсах. Эпикурейская натура Саши неумолимо
влекла его к спиртному и женщинам. На этом поприще он имел успех.
В нем была масса обаяния. Если Валька Скулов был похож на актера
Баталова, то Сашка – на Тонунца. Правда он был меньше ростом и проще.
Не любил философию, оперу. Любимая песенка, которую он часто напевал,
звучала так: «Кто идет? – Мы идем, дружные ребята. – Кто поет? –
Мы поем, октябрята». Конечно, он любил эту песенку не из эстетических
и идейных соображений, но за ее компанейский дух.
В очередное застолье друзья упрекнули Олега за
то, что он, втихаря, уехал поступать в ЛГУ.
- Как бы весело жили, - вздохнул Саша. - Учились бы вместе, работали.
Ездили б на море.
- Куда уж весело, - откликнулся Олег. – Ты когда был на море в последний
раз? Небось, большую часть времени стреляете рубли на выпивку. Мне
это знакомо. Да и не потянул бы я в вашем сельхозе. Там химия, физика.
Я в этом не в зуб ногой.
- Учился же в Туапсинском гидрометтехникуме, потянул, - напомнил
Саша.
- Учиться то учился, да не удержался. Как раз с математикой оказался
не в ладах. Там был один преподаватель, он говорил с издевкой: -
Светлов опять отличился. Уже два ноль в мою пользу. - Каждый кол
за мою работу по математике он записывал в свою пользу. Я решил
не увеличивать счет своего поражения и бросил техникум. Помню, директор
пугал: пропадешь, мол, забреют в армию. Но в итоге сложилось не
так уж плохо.
- А меня чего потащил в Туапсе? Я же говорил тебе, что с моим зрением
я не пройду, - пожаловался Валентин.
- Ну Валюшка, я же не думал, что там с этим так строго. И потом
хотелось быть с приятелем в незнакомом месте. Покатались на теплоходе
«Украина». Разве плохо?
- Кому как. Сам-то чего потащился туда?
- Ты ведь знаешь, моя старшая сестра окончила гидрометеорологический
техникум в Москве, участвовала в подготовительных работах к строительству
Братской ГЭС. Решил пойти по ее стопам. Подкупало, что техникум
в Туапсе специализировался на морской гидрологии. Море, романтика…
понимаешь. Метеорологов часто упрекают в ошибках. Меня же удивляло,
как вообще можно предсказывать погоду при таком неустойчивом состоянии
атмосферы. Я и в Ленинград намылился по внешнему побуждению. Прочел,
понимаешь, книгу «Тропою грома» и загорелся идеей помочь африканцам
ЮАР свергнуть расистский режим. Поступал на отделение африканистики,
но не прошел. Предложили поступить на иранское отделение, я принял
предложение. Опять же руководил мною пример из литературы: «Кукла
госпожи Барк». Сколько было переживаний при поступлении в ЛГУ, ужас!
Постой-ка….
Оркестр на подиуме играл в это время мелодию песни
«Я трогаю русые косы, ловлю твой задумчивый взгляд». Лиричная, грустная
мелодия плохо гармонировала с богемной обстановкой ресторана, но
была приятна на слух. Впрочем, не на всякий слух, поскольку один
из посетителей за плату прервал игру оркестра и предложил ему сыграть
зажигательный фокстрот. Это возмутило Олега.
- Сколько они берут за игру по заказу? – Спросил он у приятелей.
- Пойду, узнаю, - поднялся Саша и отправился к подиуму. – Всего
рубль, - ответил он по возвращении.
- Будь другом, - обратился Олег к Саше, - закажи ту, прежнюю мелодию
из кинофильма «Весна на Одере».
По окончании фокстрота оркестр снова заиграл «Я трогаю русые косы…».
Олег следил за реакцией зала на смену музыки. Никто, кажется, этого
не заметил, кроме того субъекта, который заказывал фокстрот. Он
снова подошел к подиуму и сделал заказ танго.
- Потанцуем, - предложил Валентин, - а то ты превращаешься в Огурцова.
- Какого еще Огурцова?
- Того самого, которого играет Ильинский в «Карнавальной ночи».
Помнишь, он с умилением на лице наблюдал, как оркестр молодых людей,
загримированных под стариков, играет симфонию, и возмущался, когда
зазвучал джаз в их исполнении.
- Помню. Ладно, танцуйте, а я схожу пока в туалет.
Валентин и Саша без труда нашли себе партнерш для танцев. Валентин
пригласил одну из двух девушек, сидевших за столиком без партнеров,
Саша выбрал партнершу из компании прибалтов.
Олег после отправления естественных нужд встретил в вестибюле Любу
Вяльцеву. Официантка ему нравилась простым, веселым характером и
тем, что благосклонно относилась к его нежным прикосновениям во
время обслуживания столика. Он был уже достаточно навеселе, чтобы
спросить:
- Любочка, может встретимся?
- Когда?
- Хотя бы сегодня вечером.
- Хорошо. Возьми поллитровку водки и жди меня в 11 вечера у памятника
с танком, что напротив, - сказала Люба и направилась по своим официантским
делам.
Легкое согласие Любы озадачило Олега. Он решил
обсудить этот вопрос с друзьями за столиком.
- Ничего не бойся, - успокоил его Саша. – Официантки проходят строгий
медицинский контроль. Я вот тоже договорился о встрече с девушкой
во имя укрепления русско-эстонской дружбы.
- Как это?
- Танцевал, оказывается, с эстонкой Линдой. Спрашиваю ее, верно
ли говорят, что эстонцы относятся к русским с неприязнью. Она в
ответ: - Не знаю. – В свою очередь спрашивает, как русские относятся
к эстонцам. Я сказал, что не стану говорить за всех русских, но,
по крайней мере, двух эстонцев, лично уважаю.
- Кого же?
- Георга Отса и Кингисеппа.
- А она что?
- Рассмеялась. Говорит, надо сделать завидную карьеру, чтобы вам
понравиться. Вовсе нет, отвечаю, вы мне тоже очень нравитесь. Так
слово за словом, и договорились о свидании.
Вечером Олег ждал Любу у памятника-танка. Правую
руку отягощала авоська с пакетом из газетной обертки. В нем помещались
бутылки водки и шампанского, а также набор закусок. Люба пришла
во время. В свете фонарей сверкали позолотой ее светлые волосы,
чувственные губы были густо накрашены. Свободное ситцевое платье
покрывало ее в меру упитанные, соблазнительные формы.
- Ну что пойдем, - предложил он.
- Куда?
- К тебе в гости.
- У тебя нет собственного дома? Отчего же ты соришь деньгами?
- Дом есть, но я в нем не хозяин. Выписан на время. – Олег объяснил
ей обстоятельства, которые заставили его покинуть Крым, и причину
появления свободных денег. – Ты мне дашь приют?
- Что с тобой делать.
Они пошли через центр города на улицу Крылова, где Люба квартировала
в четырехэтажном здании. По пути она объяснила, что живет на втором
этаже в однокомнатной квартире. Три года назад развелась. Рядом
в подъезде расположена двухкомнатная квартира ее тетки, которая
взяла к себе на воспитание дочь Любы, опасаясь за нравственное здоровье
племянницы. Этажом выше проживает Гришка Коновалец, приставала и
хам, которого она ненавидит. Пояснения Люба давала будничным, легкомысленным
тоном, что не давало легкому беспокойству в душе Олега перейти в
основательную тревогу.
- Отчего развелась с мужем? – Спросил Олег.
- Потом объясню, - ответила Люба, когда они входили в подъезд ее
дома.
В комнате, где она обитала, едва помещались широкая тахта, сервант
трюмо и круглый стол посередине. Олег поставил на него бутылки спиртного
и выложил закуску. Расположились у стола друг против друга, она
– в кресле, он – на стуле. Олег разлил в фужеры шампанское.
- Начнем с этого. За встречу!
Выпили. Закусили конфетками.
- Ну, рассказывай. Куда делся твой муж?
- Что рассказывать, я во всем виновата. Гуляла от него направо,
налево, вот и развод.
- Ты что же, не любила его?
- Почему? Любила. Почти десять лет прожили вместе. Но у меня такая
физиология, понимаешь? Без связи с мужчиной не могу дня прожить.
На стенку лезу. Его одного было для меня мало. Продолжим?
- Еще хочешь шампанского?
- Нет, налей лучше водки.
Олег налил в ее стопку водки, свой же фужер наполнил водкой и шампанским.
- Сумасшедший, что ты делаешь! – Всполошилась она. – Мешаешь водку
с шампанским. Это ведь «Северное сияние». Напиток - лошадь свалит.
- Не бойся, - успокоил ее Олег. – У меня ведь тоже своя физиология.
Если напиток приятен на вкус, то идет мне впрок, если нет, то быстро
хмелею.
- Ну, смотри. Вкусы у тебя, какие то не наши. У афганцев перенял,
что ли?
- Там, вообще сухой закон. Пророк Мухаммед запретил. Но торговцы
знают о пристрастии «шоурави», советских значит, к выпивке. Я был
в Герате в одной харчевне. Убогая глинобитная хибара, стены обклеены
нашими плакатами. Подают местный самогон. Клиент требует: - Контроль
ку! – то есть, проверь. Чайханщик наливает в блюдечко немного самогона
и поджигает. Если пламя голубое, значит, напиток выдерживает проверку
на качество, если – желтое, значит, его надо заменить. На закуску
предлагаются кусочки баранины на длинных металлических шампурах
или фирменное блюдо. Хозяин харчевни называет его «коста». По существу,
это баранье мясо на крупной кости, что-то вроде окорока. Словом,
и в Афганистане можно выпить.
- Славный ты парень. С тобой интересно.
Выпили еще несколько раз. Люба пила из 50-грамовой стопки, Олег
пригубливал свое «Северное сияние» из фужера. Постепенно исчезали
посторонние мысли и чувства, все его внимание концентрировалось
на чувственных губах, пышной груди, крутых бедрах Любы. Православный
крестик, висевший на серебряной цепочке над ее грудями, не препятствовал
вожделению. Его очень обрадовало нарастание внутренней страсти и
напряжение естества. Года три он вообще не имел контактов с женщинами,
и это тревожило. Да, он прочитал в одной брошюрке, предназначенной
для новобранцев, что воздержание безвредно и помогает освоению военной
техники. Но его дядя, тренер по фехтованию, придерживался иного
мнения. Каждый орган, говорил он, требует тренировки. Если ты не
тренируешь естество, оно увядает. Оказывается, еще не увяло. Он
подошел к Любе и стал жадно целовать ее в губы, лапать ее соблазнительные
груди.
- Будем ложиться, - произнесла она томно.
Они переместились к тахте. Люба сбросила халат и, нагнувшись в короткой
комбинации, стаскивала с тахты покрывало. Между ее ляжками чернело
заветное место с ложбинкой, через которую страсть влекла Олега проникнуть
внутрь этой женщины. – Раздевайся, - сказала она и потушила свет.
Олег лихорадочно сбросил одежду и забрался голым под простыню. Последовала
продолжительная возня, пока их тела не забились в судорогах сладострастия.
Еще пара актов не угомонила его естества, оно по-прежнему стояло
торчком. Люба обратила на это внимание. – Что с тобой? – Спросила
она, поглаживая причинное место Олега. – Не знаю, - ответил он,
- наверное, от «Северного сияния». - Она расхохоталась, затем произнесла
ласково: - Как бы то ни было, надо поспать. Хотя завтра не моя смена,
но у нас с дочерью договоренность сходить к бабушке. – Олег не возражал.
Он обхватил ее полные груди руками, уткнулся носом в ее гладкую
сдобную спину и засопел.
Утром произошли два неприятных происшествия. Олег проснулся, когда
стенные часы показывали без двадцати 9. Люба еще спала. Но еще вчера
она говорила, что ей нужно подняться в девять утра. Олег решил,
что пора ее будить. Попытался растормошить. Однако получил в ответ
реакцию, которую никак не ожидал. Люба резко повернулась и стала
с остервенением наносить ему удары обеими руками. - Сволочь, мразь,
- ругалась она спросонья, с перекошенным от злобы лицом. Ее удары
были довольно увесистыми.
Внезапно они прекратились. Люба протерла глаза
и бросилась к Олегу на грудь. – Ой, прости, милый! Я не разобрала
со сна, подумала, что ты Гришка Коновалец. – Она нежно целовала
его в стремлении загладить вину.
Олег, конечно, был ошеломлен. Но не обижаться
же или возмущаться этим. Инцидент был исчерпан. – И часто тебе досаждает
этот Гришка, - только и спросил он?
- Не часто. Раз забыла закрыть дверь на защелку, он вошел в комнату,
попытался изнасиловать. Ну и задала я ему трепу. Были другие случаи.
Да ну его. Главное, что мы с тобой хорошо провели время. Тебе сколько
лет?
- 23.
- Молодой еще. Студент. Мне 30. Ну и как? Будем встречаться дальше?
- Будем.
Они понежились несколько минут в постели, потом она встала и натянула
халат. – Полежи еще немного, я сварю кофе. – Она ушла на кухню и
занялась приготовлением завтрака. Олег оставался лежать в постели,
не подозревая о новом приключении.
В это время щелкнула входная дверь и через мгновенье в комнату вошла
девочка лет девяти, школьница. В ней нетрудно было узнать Любину
дочь. Она внимательно, без всякого смущения посмотрела на Олега,
который, лежа под простыней голым, чувствовал себя весьма неуютно.
- Мама, - позвала она Любу.
Та вышла из кухни, сменив на лице беззаботную веселость на выражение
строгости и упрека.
- Сколько раз тебе говорила, Света, предупреждай меня о своем приходе.
- Как же я предупрежу, телефона у нас нет, зато есть ключи, - сказала
Света со скрытой иронией в голосе.
- Зачем пришла?
- Дай мне денег. Я схожу в кино с подружкой до нашего похода к бабушке.
Получив деньги, она еще раз бросила оценивающий взгляд на Олега
и удалилась.
- Это дочь, - пояснила Люба то, о чем Олег и так догадался. – С
ней столько хлопот.
В пятницу после дневной смены работы ресторана
друзья отправились на стадион «Локомотив» смотреть футбольный матч
симферопольской «Таврии» с севастопольским СКЧФ (Спортивным клубом
Черноморского флота). «Таврия» была бесспорным лидером украинского
подразделения группы «Б», но ее матчи с севастопольцами всегда отличались
принципиальностью. В их поединках СКЧФ нередко выходил победителем.
К футболу у Олега было особое отношение. Ему казалось,
что этот вид спорта был его призванием, которое он не угадал, а,
точнее, беспечно профукал. Да, боксер из него не получился и не
мог получиться. Но футбол… Как-то он с дворовым приятелем Ленькой
Рыжовым записался в Детскую спортивную школу, чтобы учиться играть
в футбол. Оба находились под впечатлением фильма «Вратарь». Ленька
вообще воображал себя главным героем фильма Кандидовым, умудрявшимся
сохранять ворота в неприкосновенности многие игры подряд. На первых
тренировках, проводившихся на стадионе мединститута под руководством
тренера Глушака, он стоял в воротах как зверь. Смело бросался под
ноги нападающим, не боясь покалечиться. Сами его партнеры по команде
поражались его усердию и называли его «наш Кандидов», не подозревая
насколько лестно было это прозвище Леньке.
Олег играл левым защитником. И довольно успешно.
Во всяком случае, дворовые асы обводки никак не могли его «пройти».
Где-то внутри проснулись чувство дистанции, быстрота реакции, смелость
и решительность. Он ловил на себе удовлетворенные взгляды Глушака.
Впрочем, мысль о том, что футбол мог стать его призванием, еще не
приходила. Спорт оставался для него мимолетным увлечением, забавой.
Склонный к созерцательности и раздумью, он полагал, что для серьезного
человека футбол не мог стать целью жизни. Другое дело – профессия
моряка, военного, литература, кино, театр. Гораздо позже, он с удивлением
воспринял выступление одного деятеля искусств по телевизору, который
восхищался драматургией занимательного футбольного матча и сетовал
на то, что сценаристам и писателям она еще не под силу. А ведь тогда
на футбольном поле он чувствовал радость бытия. Забывались худые,
нестройные ноги. В щитках и гетрах они приобретали вполне привлекательный
вид.
Все, однако, рухнуло из-за ложного чувства товарищества.
Олег никак не мог заставить себя ходить на тренировку самостоятельно,
без Леньки. А тот вскоре охладел к футболу. После продолжительного
пропуска занятий двое приятелей услышали суровый приговор Глушака:
- Сдать футбольную форму! - После этого Олег ограничивался ролью
зрителя и болельщика…
Стадион располагался рядом с кладбищем, еще недавно
считавшимся окраиной города. Кладбище само по себе было не последней
достопримечательностью. Но где-то рядом, по правую сторону от Севастопольского
шоссе находился ставок, точнее два ставка, больших естественных
пруда. Сюда приходили удить рыбу любители такого рода отдыха и промысла.
Олег не относился к их числу, но любил «ходить на ставок», место
весьма живописное и с особым Микроклиматом. Восточный край кладбища
проходил по крутому склону. От его основания шел на восток пустырь,
который уже равнялся под будущий стадион. На этом плацу по праздничным
дням командование войск, дислоцированных в Крыму, устраивало парады
с прохождением военной техники. Зрители располагались по вершине
склона и смотрели вниз, где разыгрывалось действо. Тогда еще эти
войска входили в Одесский военный округ, который мог позволить себе
такие мероприятия. Потом Крым был выведен из подчинения этому округу,
и парады прекратились….
Сейчас на том месте, где был построен стадион,
кипели спортивные страсти. Правда, Олег был немного «под шафэ» и
не сразу разобрался в происходящем. Несколько минут он болел за
севастопольцев, полагая, что это игроки «Таврии», но затем понял,
что к чему. Вообще же, Олег уже был опытным болельщиком. Как никак,
живя в Ленинграде, он имел возможность смотреть матчи «Зенита» с
командами высшей лиги, среди которых отдавал предпочтение киевскому
«Динамо». С началом его учебы в ЛГУ игра киевлян начала приобретать
психологическую уверенность и комбинационное мастерство, которые
позволили команде неоднократно завоевывать титул чемпиона СССР.
Не последнюю роль в ее успехах играл знаменитый «сухой лист», под
которым подразумевалось умение Лобановского так подать угловой удар,
что мяч оказывался в воротах соперничающей команды, минуя всех игроков
и вратаря в том числе. Олег заметил некоторые черты провинциальности
в игре «Таврии», сопоставляя ее игру с игрой команд высшего эшелона.
Тем не менее, это уже была профессионально зрелая команда, превосходившая
по всем статьям бывший «Авангард», не говоря о «Пищевике», в котором
во времена детства Олега блистал центрфорвард некий Коля. Он был
способен обыграть всю команду соперника и принести победу своим
соратникам по клубу. Впрочем, тогда футбол не выходил за пределы
Крымской области.
В напряженной и упорной борьбе симферопольцы победили
со счетом 2-0. В конце концов, они играли на своем поле. После матча
Олег с Валентином и Сашей, а также с примкнувшим к ним Леней Нестеровым,
отправился снова в ресторан. К облегчению Олега, Валя не работала.
Ему не хотелось ее видеть. Друзья расположились за столиком и сделали
заказ другой официантке.
- Мы уже гуляем целую неделю. Как у тебя с бюджетом, - поинтересовался
Валентин у Олега.
- На сегодня хватит и на следующую неделю тоже.
- Сколько же ты привез с собой денег?
- Расскажу по порядку. Всего по прибытии из Афганистана я получил
1 200 рублей. Половину отдал матери, 200 оставил у ленинградского
приятеля, чтобы не остаться на бобах с началом учебы на четвертом
курсе, на 400 мы гуляем.
- Фирменные шмотки привез? – Спросил Леня.
- Кое-что. Кожаное пальто я передал московскому дяде, оно оказалось
мне не в пору. Нейлоновые рубашки, носки, оренбургский платок для
матери. Словом, мелочи.
- Эх ты, - упрекнул Саша. – Из-за границы приезжают с машинами.
- При максимальной экономии, я мог бы рассчитывать на «Запорожец».
Один наш ленинградский студент его приобрел таким образом. Но где
бы я держал свою машину? Меня вообще не тянет к технике. К тому
же я стал богатым впервые.
- При таком времяпрепровождении на следующей неделе от твоего богатства
не останется и следа, - заметил Леня.
- Ты забыл известный принцип: «что пропито и проеденно, в дело употребленно».
Застолье шло своим чередом. Выпивали, закусывали. Когда играла музыка,
приятели вставали из-за стола, чтобы найти партнерш для танцев.
В одну из таких музыкальных пауз Олег остался за столиком наедине
с Валентином.
- Татьяну видел, - спросил тот?
- Года два назад на троллейбусной остановке.
- Подошел?
- Как я мог подойти? Она замужем и дети есть, наверное.
- Я слышал, она развелась. Живет сейчас, говорят, на улице Павленко,
номер дома и квартиры не знаю. Работает в школе № 7. Можешь ее там
увидеть.
- В самом деле?
С этого момента мозг Олега стал работать в направлении поиска способов
встречи с Таней. Воображение тоже. Его подогревало потребление спиртного.
К концу застолья Олег уже ничего не хотел откладывать на потом.
Решил увидеть первую любовь немедленно. Но как? Школа закрыта. Адрес
дома на улице Павленко неизвестен. Хмель подсказал необычный выход
из положения: надо обойти все подъезды жилых домов этой улицы и
найти по спискам жильцов или на почтовых ящиках искомую фамилию.
Как ни странно, хмельная инициатива оказалась
продуктивной. На улице Павленко расположены, в основном, административные
здания, но есть пара больших прямоугольных дворов, две стороны которых
огорожены длинными пятиэтажными корпусами с подъездами. На них Олег
обратил всю свою энергию. Он последовательно проверял подъезд за
подъездом, списки жильцов, двери отдельных квартир. И вот она –
госпожа Удача! На одном из почтовых ящиков с указанием номера квартиры
читалась аккуратная надпись: Токарева Т.С.
Что делать дальше? Подняться к двери ее квартиры
и позвонить? На это у него уже не хватало решимости. В ходе поисков
он достаточно протрезвел. Да и время приближалось к 12.00 ночи.
Очевидно, она и все домашние спят. Вдруг сведения Скулова о разводе
окажутся неверными. Тогда на лестничную площадку выйдет этот рыжий
амбал, и куда тогда деваться. Все-таки он добился главного: узнал
ее адрес
.Продолжение |
